Сериал Обыкновенная Арктика

Навстречу дикому утреннему морю, окутанному туманными завесами, вдали от теплых примет материка, где на горизонте возвышались величественные контуры Арктики, направлялся новоиспеченный начальник арктической стройки. Время действовало как точный хронометр, снабженный неуклонным счетом секунд, минут и часов, каждый из которых был посвящен созданию чего-то великого и невиданного в истории человечества. Исследователи-авантюристы, в образе которых шагали передовой отряд советских строителей, знали, что их подвиг будет иметь не просто символическое значение. Они были готовы поставить под угрозу собственную жизнь ради величия страны и человеческого достоинства. На фоне безжалостной природы Арктики с ее непреклонными ветрами, пронизывающими стужей и бесконечным белым простором, как на федеральной карте советских достижений, располагались пять дней неумолимой пурги. Это были дни, когда все вокруг было покрыто слегка осинового сока туманом, а люди, оказавшиеся в центре урагана, могли либо найти в себе стальной дух и стать частью величественного фона истории, либо рухнуть под давлением хаоса. Тема эта была не новой; она переплеталась с историей арктических экспедиций советских исследователей. Историю о покорении Арктики рассказывала в своих трудах одна из вершин российской литературы, К. Горбатов. В его произведениях, как в «Суде над Степаном Грохотом», «Родах на огуречной земле», «Торговце Лабасе» и «Большой воде», читатели находили ключ к пониманию того, чему должны были преодолеть исследователи в Арктике. Прошло время с тех пор, как последний из этих героев покинул сцену истории. Но воспоминания об их подвигах продолжали жить в памяти народной и на страницах литературных произведений. И именно тогда, когда многие из нас, находясь в тени событий и подзабытых историй, стремились вновь открыть красоту человеческих свершений и понять непреходящее значение этого прошлого, Константин Симонов решил вернуться к странице, где великие люди писали свою историю. Его произведение не было простой копией истории. Это был своего рода триумфальные марши через время и расстояние в сторону величия человеческого духа. Сценарий Константина Симонова, как бы он сам об этом не говорил, находился в прямом наследстве великих произведений советской литературы. Он был связан с теми историями о челюскинцах и папанинцах, которые, став частью национальной памяти, рассказывали о величии человеческого духа. Это была история не только о строительстве, но и о том, как люди встречались с безжалостным хаосом природы. И это была также история о людях, которые не давали место стихийным катаклизмам, но продолжали идти вперед, несмотря на пургу, как бы призывая свою правоту и человеческое достоинство. Хотя действие сценария Константина Симонова происходило в далекой Арктике, оно находилось буквально напротив нас. Это был наш внутренний мир, где мы все время сталкиваемся со своими помехами и хаосом. И когда мы стоим перед этим выбором, то можем либо позволить ему разрушить наше внутри мира, оставив внешний мир без внимания, либо использовать его как возможность для нашего внутреннего роста и преодоления. В основе истории Константина Симонова лежало человеческое достоинство. Это была история о героическом строительстве, которая рассказывала нам, что действительно велико в нас, когда мы можем преодолеть любую трудность и найти силы внутри себя для победы над любой пургою. Итак, сценарий Константина Симонова не был простой историей о подвиге исследователей. Это была история о том, что действительно велико в нас всех, когда мы стоим перед выбором и решаемся на то, что внутри нас есть силы для преодоления любых барьеров.